Асриян Максим Игоревич

Полное описание

7 октября 2022 года Максима Асрияна задержали в санкт-петербургском аэропорту Пулково при попытке вылететь в Сочи. Однако Фрунзенский районный суд Санкт-Петербурга арестовал его только 10 октября, через три дня после задержания (хотя по закону этот срок не должен превышать 48 часов). Почему это произошло, где и в каком статусе содержался Асриян — нам неизвестно.

Первоначально Асрияна обвиняли только в покушении на теракт по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 205 УК РФ. Как сообщала пресс-служба судов Санкт-Петербурга, «30 сентября 2022 года он, придерживаясь экстремистских взглядов и позиций, испытывая недовольство действующей властью и проводимой политикой, в частности ведением СВО, поддерживая вооружённые силы Украины, принял решение совершить террористический акт путём поджога здания военного комиссариата на территории г. СПб с целью устрашения населения и причинения значительного имущественного ущерба. С помощью мобильного телефона он выбрал в качестве объекта совершения террористического акта военный комиссариат Фрунзенского района, после чего приобрёл бутылки с жидкостью для розжига в магазине «Дикси». 1 октября 2022 года около 01 часа 00 минут, взяв заранее приобретённые 2 бутылки с жидкостью, проследовал пешком от места проживания до военного комиссариата, однако террористический акт не был доведён им до конца по независящим от него обстоятельствам, поскольку здание комиссариата находилось под охраной наряда Росгвардии, что создало опасность для данного лица быть обнаруженным и задержанным». Некоторые СМИ утверждали со ссылкой на источники в следственных органах, что Асриян перелезал через ограду военкомата.

При рассмотрении в суде меры пресечения следователь также мотивировал арест тем, что Асриян «выходил на связь с иностранными спецслужбами», в его телефоне обнаружили «инструкцию и схему для совершения теракта» и он «поддерживал взгляды организации “Легион Свобода России”». Позднее следователь уточнил, что в телефоне Асрияна нашли «инструкцию по подрыву и уничтожению железнодорожной инфраструктуры», а в ноутбуке обнаружили заполненную анкету на вступление в легион «Свобода России».

9 октября, через два дня после задержания Асрияна в Санкт-Петербурге были задержаны несколько его друзей (его жене известно о четверых). Против двоих из них — 26-летней учительницы музыки Татьяны Лименя-Осиповой и 28-летней преподавательницы английского языка Анны Зеладиной — возбудили уголовное дело. Они обвинялись в недонесении о готовящемся преступлении (ст. 205.6 УК РФ), поскольку, по мнению следствия, знали о планах Асрияна. 

12 января 2024 года дело Лименя-Осиповой было рассмотрено Дзержинским районным судом в особом порядке, ей присуждён штраф 40 тысяч рублей. Суд счёл, что она знала о планах Асрияна, но отказалась приобрести по его просьбе средство для розжига. 1 февраля 2024 года тот же Дзержинский суд также в особом порядке присудил штраф в 50 тысяч рублей Анне Зеладиной. О ней сообщили, что, покупая бутылку зажигательного средства, она ещё не знала о планах Асрияна, о которых узнала позже. Поэтому обе женщины не были обвинены в подготовке к теракту, как сам Асриян. Однако обе они дали показания, что знали о том, что Асриян «испытывает недовольство действующей властью РФ и проводимой ею политикой, проведением СВО, поддерживает вооружённые силы Украины и планирует помешать проведению СВО путём совершения террористического акта — поджога одного из военных комиссариатов г. СПб в целях затруднения проведения мобилизации». При этом Лименя-Осипова якобы дала показания, что Асриян рассказал ей, что поджог не удался из-за присутствия охраны. 

Адвокаты Асрияна добивались смены квалификации преступления: они считали, что его действия более соответствуют статьям «Хулиганство» (ст. 213 УК РФ) или «Покушение на поджог» (ч. 3. ст. 30, ст. 167 УК РФ).

По словам защищавшей его на тот момент адвоката Веры Ивановой, Асриян признал вину в той части, что приобрёл жидкость для розжига, дошёл до военкомата, но вскоре осознал, что его действия могут причинить вред живым людям. По её мнению, таким образом преступление не было доведено до конца по его воле, следовательно, ч.3 ст. 30 УК РФ («Покушение на совершение преступления») в данном случае неприменима, поскольку она действует лишь если преступление не было доведено до конца по не зависящим от обвиняемого обстоятельствам. Обвинение же настаивало на том, что таковые обстоятельства имелись: Асриян встретил у здания военкомата охрану из сотрудников «Росгвардии», которую он испугался и ушёл, не совершив поджог.

Защита настаивала, что Асриян не перелезал через ограду военкомата, не отправлял заполненную анкету в легион «Свобода России», он отрицает какую-либо связь с иностранными спецслужбами и экстремистскими организациями. Относительно якобы найденной в телефоне «инструкции по подрыву железнодорожных путей» адвокат утверждала, что это была не инструкция, а сведения о составе железнодорожного полотна и вагона. Асриян объяснил наличие такого файла тем, что читал статью в Telegram, где рассказывалось, как активисты борются против спецоперации с помощью подрывов железнодорожных путей и там была дана ссылка на описание путей. Асриян скачал этот файл, его и обнаружили в мессенджере.

При определении меры пресечения адвокат Иванова ссылалась на имеющиеся у Асрияна тяжёлые хронические заболевания опорно-двигательного аппарата, а также органическое расстройство личности.

В середине января 2023 года Асриян находился на судебно-психиатрической экспертизе в Городской психиатрической больнице №6 Санкт-Петербурга. Результаты экспертизы нам неизвестны.

К моменту передачи дела в суд стало известно, что Асрияну добавили обвинение в госизмене — по ст. 275 УК РФ.

18 января 2024 года судья Западного окружного военного суда Ольмезов Алексей Александрович признал Асрияна виновным по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 205 и ст. 275 УК РФ и приговорил его к 8 годам лишения свободы с отбыванием первых 2 лет 6 месяцев лет в тюрьме, остальных — в колонии строгого режима. Судебный процесс по делу Асрияна провели за один день в закрытом режиме.

13 декабря 2022 года Росфинмониторинга внёс Асрияна в список экстремистов и террористов с пометкой о принадлежности к террористам.

Основания признания политзаключённым

Обвинение по ч. 1 ст. 205 УК РФ

24 февраля 2022 года власти Российской Федерации осуществили полномасштабное вторжение на территорию суверенного государства — Украины. Военное вторжение сопровождалось многочисленными военными преступлениями российских военнослужащих. Тысячи несогласных с военными действиями россиян привлечены к ответственности за участие в мирных антивоенных протестах. Противники войны в нарушение Конституции РФ лишены права на участие в мирном протесте и в выражении в любых формах своего мнения, не совпадающего с официальной позицией российских властей.

21 сентября Путин объявил о частичной мобилизации, после чего началась массовая отправка на фронт мужчин, проходившая с нарушениями закона: мобилизовывали и мужчин старше определённого в законе возраста и имеющих заболевания, которые предполагают отсрочку. Мобилизованные сообщали об отсутствии обучения перед отправкой на фронт. При этом легальный протест против мобилизации, как и против войны вообще, по сути, невозможен.

Поджоги военкоматов и других административных зданий начали совершаться в России сразу после начала полномасштабной войны с Украиной, а после объявления мобилизации по стране прокатилась целая волна такого рода акций. Первоначально уголовные дела по фактам поджогов или попыток поджогов возбуждались в основном по ч. 2 ст. 167 УК РФ («Умышленные уничтожение или повреждение чужого имущества, совершённые из хулиганских побуждений») или по различным частям ст. 213 УК РФ («Хулиганство»). После объявления 21 сентября 2022 года частичной мобилизации один из представителей Минобороны РФ заявил, что на поджигателей будут заводить дела о терроризме. Однако до сих пор это не стало абсолютным правилом, в регионах часть дел и после этого заявления возбуждалось по менее тяжким статьям УК РФ. Мы полагаем, что ситуацию со столь различной квалификацией дел о поджогах военкоматов можно охарактеризовать как произвольное применение закона, нарушающее ч. 1 ст. 19 Конституции РФ, гарантирующей, что «все равны перед законом и судом». Согласно публикуемым независимым исследованиям (Медиазона, Автозак), наказания за попытки поджогов военкоматов и административных зданий, случившиеся после начала войны, варьируются от штрафов до 19 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Некоторые фигуранты получали условные сроки в 1,5–2 года, других приговаривали к принудительным работам, наиболее распространены сроки в диапазоне от 5 до 13 лет. В любом случае, обвинение по ст. 205 УК РФ чревато для поджигателей куда более длительными сроками лишения свободы.

Мы полагаем, что подобные антивоенные поджоги не должны произвольно квалифицироваться как террористические акты. Их механическая квалификация по этой статье представляется политически мотивированной и направленной, с одной стороны, на запугивание общества неадекватно суровым наказанием, а с другой — на маркировку этих протестных акций устрашающим общественное сознание ярлыком «терроризм». 

Помимо того, диспозиция ч. 1 ст. 205 УК РФ звучит следующим образом: «Совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений, а также угроза совершения указанных действий в целях воздействия на принятие решений органами власти или международными организациями».

Таким образом, обязательными признаками преступления, позволяющими квалифицировать его как террористический акт, являются следующие:

• устрашение населения,
• создание опасности гибели человека и причинения значительного ущерба либо иных тяжких последствий,
• наличие цели дестабилизации деятельности органов власти и воздействия на принятие ими решения.

Важно отметить, что все эти признаки не заменяют, а дополняют друг друга, т.е. для квалификации деяния как терроризма необходимо, чтобы присутствовал каждый из них. Также важно учитывать, что теракт — это преступление, которое предполагает прямой умысел субъекта, поэтому все признаки объективной стороны преступления должны не просто иметь место объективно, но и охватываться его умыслом.

При этом, согласно п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 09.02.2012 № 1, «устрашающими население могут быть признаны такие действия, которые по своему характеру способны вызвать страх у людей за свою жизнь и здоровье, безопасность близких, сохранность имущества и т.п. Опасность гибели человека, причинение значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий должна быть реальной, что определяется в каждом конкретном случае с учётом места, времени, орудий, средств, способа совершения преступления и других обстоятельств дела (данных о количестве людей, находившихся в районе места взрыва, о мощности и поражающей способности использованного взрывного устройства и т.п.)».

Согласно упомянутым показаниям свидетельниц и общей логике подобных дел, нет оснований говорить, что у Асрияна был мотив устрашения общества: он хотел помешать проведению «СВО» и привлечь внимание к необходимости остановить братоубийственную войну. Кроме того, действия Асрияна не были совершены, поэтому сложно говорить о том, какой ущерб они могли бы создать, однако вряд ли он был бы серьёзным.

Помимо этого, принципиальным вопросом является мотив, которым руководствовался Асриян, не доведя до конца задуманное деяние. Дело слушалось (начиная с судов по мере пресечения) в закрытом режиме, адвокаты находились под подпиской о неразглашении, и мы не располагаем материалами дела. Однако мы согласны с позицией адвоката, что действия Асрияна не могут быть квалифицированы по ч. 3 ст. 30 ч. 1 ст. 205 УК РФ, поскольку невозможно доказать мотив отказа Асрияна от совершения поджога. Утверждение обвинения, что он не совершил поджог военкомата, испугавшись охраны, является лишь мнением, которому противостоит утверждение самого Асрияна, что он отказался от акции, чтобы не подвергать риску жизнь и здоровье охранявших здание людей. Асриян не был задержан у здания военкомата, за последующую до задержания неделю он не предпринял повторных попыток поджога. Это вполне может свидетельствовать о его добровольном отказе от идеи поджога. Во всяком случае, трудно себе представить, как можно было бы доказать иной его мотив отказа от преступления. 

Об имевшихся у следствия проблем с доказательствами вины Асрияна говорит и вызывающая вопросы история уголовного преследования его знакомых-«подельниц». В частности, трансформация деталей их обвинения, которые обнародовали следственные органы. 

Сперва сообщалось о покупке ими зажигательных средств для Асрияна. Это автоматически означало обвинение их по тем же статьям о покушении на теракту, что и у Асрияна (а заодно переквалификации обвинения Асрияну и им на другую часть статьи — о теракте в составе группы). Но после того, как обе согласились на особый порядок суда, признав вину и, возможно, дав необходимые следствию показания на Асрияна, для каждой были найдены мотивы не привлекать их по столь серьёзной статье, как теракт, ограничившись штрафом за «недонесение». По всей вероятности, они обе были нужны следствию лишь для подтверждения его антивоенных настроений и (возможно, самое главное) доказательства того, что мотивом его отказа от совершения поджога был испуг перед охраной. В таком случае угроза привлечения женщин по «террористической» статье была средством давления на них с целью получения необходимых показаний, а их вероятные (пресс-служба даёт обтекаемую формулировку, а интерпретациям СМИ доверять сложно) показания о том, что Асриян поделился с ними информацией, что поджогу помешали именно охранники, можно считать данными под давлением и подвергнуть серьёзному сомнению. Нам в принципе кажется маловероятным, что он делился с ними такой информацией.

Обвинение по ст. 275 УК РФ 

Ст. 275 УК РФ — «Государственная измена» —предполагает несколько возможных вариантов состава преступления: шпионаж, выдача сведений, составляющих государственную тайну, переход на сторону противника или «оказание финансовой, материально-технической, консультационной или иной помощи иностранному государству, международной либо иностранной организации <…> в деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации». При этом под переходом на сторону противника понимается «участие в составе непосредственно противостоящих Российской Федерации сил (войск) иностранного государства <…> в вооружённом конфликте, военных действиях или иных действиях с применением вооружения и военной техники».

Уверенно можно сказать, что Асриян не принимал участия в боевых действиях: уволившись из поликлиники, в августе 2022 года Асриян с женой уехал в Тбилиси, где провёл месяц, после чего приехал в Санкт-Петербург «за вещами» 21 сентября и был арестован 7 октября при попытке вылета. 

Однако ещё на первом суде по мере пресечения следователь упоминал о найденной в ноутбуке Асрияна анкете для Легиона «Свобода России». Можно предположить, что эта статья вменена Асрияну за якобы имевшееся намерение принять участие в боевых действиях против российской армии в составе Легиона («Переход на сторону противника» в формулировке статьи), тем более, что обвинения в госизмене уже неоднократно выдвигались в таких случаях. В качестве примера можно привести дела Савелия Фролова или Игоря Покусина. Однако в известных нам подобных случаях (когда человек не успел принять участие в боевых действиях против ВС РФ, даже если предположить, что собирался это сделать) предъявлялось обвинение с использованием ст. 30 УК РФ (о подготовке к преступлению). Асрияну же статья о госизмене вменена напрямую, как за уже совершённое действие. 

С другой стороны, обвинения в госизмене стали появляться и в делах о попытках поджога военкомата. Первым подобное обвинение было предъявлено Игорю Бабурину в связи с тем, что, по версии следствия, он участвовал в попытке поджога по заданию «террористической организации “Азов”». Однако и ему вменялась лишь «подготовка к измене» через ст. 30 УК РФ. 

Если предположить, что ст. 275 УК РФ вменена Асрияну именно за намерение воевать или поджечь военкомат, то вменение её в таком случае незаконно, поскольку статья предполагает уже совершённые деяния. То же можно сказать и в случае, если основанием обвинения стало его гипотетическое намерение совершить теракт на железной дороге, о котором упоминал на первых судах по мере пресечения следователь (и которое при этом не упоминалось в сообщениях пресс-службы суда).

Ещё одним основанием обвинения по этой статье может быть разглашение гостайны. Это представляется нам наименее вероятным. Будучи простым медбратом в поликлинике, Асриян не имел доступа к каким-либо секретным сведениям, являющимся гостайной. Тема шпионажа в отношении Асрияна так же ни разу не упоминалась ни в сообщениях следствия и судов, ни в прокремлевских СМИ, как обычно это происходит в подобных случаях.

Наконец, ещё одно возможное основание вменения статьи о госизмене — оказание финансовой, материально-технической, консультационной или иной помощи иностранным субъектам, «деятельность которых направлена против безопасности РФ». Жена Асрияна рассказала «Новой газете. Европа», что он тяжело переживал войну в Украине и гибель людей. По её словам, тема войны в Украине в её разных аспектах была главной и единственной во время допросов и расследования, то есть если речь и шла о какой-либо помощи иной стране, то это несомненно была Украина. При этом Асриян не был ни военным, ни техническим специалистом, чтобы оказывать Украине какую-либо существенную консультативную помощь, поэтому, вероятно, речь идёт о помощи материальной. 

Если Асриян действительно оказывал какую-либо материальную помощь Украине, связанную с противостоянием российской военной агрессии, то мы считаем такие действия законными и справедливыми. 2 марта 2022 года Генеральная Ассамблея ООН своей резолюцией констатировала, что война Российской Федерации против Украины нарушает п. 4 ст. 2 Устава ООН и является применением государством вооружённой силы против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства, то есть агрессией. Резолюция требует, чтобы Российская Федерация немедленно прекратила применение силы против Украины, а также полностью и безоговорочно вывела все свои вооружённые силы с территории Украины в её международно признанных границах.

В 1946 году Международный военный трибунал постановил, что агрессия является «высшим международным преступлением». Ст. 51 Устава ООН подтверждает «неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдёт вооружённое нападение» на независимое государство. Таким образом, с точки зрения международного права военные действия РФ против Украины незаконны и преступны, а действия Украины по защите от агрессии — законны и обоснованы.

Если Асриян действительно обвиняется по ст. 275 УК РФ в части, касающейся оказания финансовой помощи иностранному государству в деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации, то следует рассмотреть такое обвинение подробнее. 

Этот состав введён в ст. 275 УК РФ в 2012 году, а в апреле 2023 года наказание за госизмену увеличено до пожизненного — безусловно, с целью устрашения всех несогласных с российской внешней политикой и войной против Украины.

Новейшее определение национальной безопасности Российской Федерации содержится в так называемой «Стратегии национальной безопасности», утверждённой Указом Президента РФ 2 июля 2021 года. Согласно ст. 5 этого документа, национальная безопасность — это «состояние защищённости национальных интересов Российской Федерации от внешних и внутренних угроз, при котором обеспечиваются реализация конституционных прав и свобод граждан, достойные качество и уровень их жизни, гражданский мир и согласие в стране, охрана суверенитета Российской Федерации, её независимости и государственной целостности, социально-экономическое развитие страны». Национальные интересы описаны как «объективно значимые потребности личности, общества и государства в безопасности и устойчивом развитии».

Угрозой же национальной безопасности в той же ст. 5 предлагается считать «совокупность условий и факторов, создающих прямую или косвенную возможность причинения ущерба национальным интересам Российской Федерации».

Можно заметить, что с начала войны против Украины в 2014 году, а в особенности — после полномасштабного вторжения в Украину, начавшегося в конце февраля 2022 года, действиями властей РФ (а отнюдь не финансирующих ВСУ граждан) многим из перечисленных форм безопасности причинён существенный и, возможно, невосполнимый ущерб. Так, в первую очередь, поставлена под угрозу личная безопасность жителей РФ — как вынужденных отправиться на фронт, в том числе в рамках принудительной мобилизации, так и подвергающихся артиллерийским обстрелам вблизи линии фронта и атакам украинских беспилотников, а в последнее время также проживающих в части Курской области, находящейся под контролем Украины. Частичный перенос военных действий на территорию России объясняется логикой самозащиты Украины от вооружённой агрессии, на которую она имеет полное право, а атаки на военные объекты или объекты смешанного назначения несут риск ранения и гибели мирным гражданам России. 

Реализация конституционных прав и свобод граждан Российской Федерации также понесла ущерб с начала войны: практически полностью запрещены мирные протестные акции, ограничена военной цензурой свобода слова и иного самовыражения, сотни политических заключённых, выражавших своё несогласие с внутренней и внешней политикой России, брошены в тюрьмы, где издевательства над ними продолжаются. При этом почти все правозащитные организации и правозащитники, пытавшиеся продолжать деятельность по защите конституционных прав и свобод граждан, объявлены иностранными агентами, а поддерживающие их международные и иностранные организации — нежелательными, аналогичные репрессивные меры применяются и к независимым средствам массовой информации. Нововведения в части избирательного законодательства привели к тому, что выборов в России практически больше не существует. Независимые наблюдатели за выборами преследуются и лишаются свободы.

Состояние «гражданского мира и согласия в стране» после начала войны стало ещё менее достижимым, чем раньше. Граждане России разделились на тех, кто поддерживает войну и тех, кто осуждает её, и последствия такого разделения драматичны. Во многих случаях люди лишаются свободы за свою антивоенную позицию, поскольку её высказывание является в РФ уголовно наказуемым. В других случаях распадаются семьи, рвутся социальные связи.    

При этом следует отметить, что суверенитет Российской Федерации, независимость, государственная и территориальная целостность не находились под угрозой и никем не ставились под сомнение до начала войны с Украиной, развязанной РФ. Территории, оккупированные Россией в ходе конфликта, не признаются её территориями большинством стран мира и международных организаций, опирающихся на нормы международного права, а попытки Украины вернуть их себе в ходе ответных военных действий (в том числе на российской территории) никак не могут быть признаны покушением на территориальную целостность России.

Таким образом, ключевой причиной возникновения новых «условий и факторов, создающих прямую или косвенную возможность нанесения ущерба национальным интересам», является именно агрессивная война, развязанная властями России против Украины и особенно — полномасштабное вторжение, начатое 24 февраля 2024 года. 

Таким образом, мы полагаем, что даже если Асриян и осуществил какой-то платёж в поддержку Украины, то это действие не направлено на создание угрозы перечисленным в Стратегии аспектам национальной безопасности. 

Преступление, предусмотренное ст. 275 УК РФ, может быть совершено только с прямым умыслом. Без доступа к обвинительному заключению и приговору, нам сложно сказать, как именно следствие доказывает умысел Асрияна, однако совокупность известных обстоятельств даёт нам основания полагать, что он не ставил цель нанести вред безопасности Российской Федерации, а руководствовался правомерной целью поддержки ставшего жертвой агрессии украинского народа, в первую очередь гуманистической целью сохранения человеческих жизней. 

Асриян работал медбратом в государственной больнице и едва ли был обеспеченным человеком, поэтому даже если предположить, что он сделал какой-то перевод в пользу ВСУ, вряд ли эта помощь была значимой и могла бы оказать большое влияние на боеспособность вооруженных сил Украины. Кроме того, с одной стороны, зачастую обвинения в «оказании финансовой помощи иностранному государству, международной либо иностранной организации <…> в деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации» обосновываются любыми переводами украинским (или связанным с Украиной) юридическим и физическим лицам, с другой стороны, об обвинениях в финансировании ВСУ или фондов, с ними связанных, следствие и суды практически всегда публично сообщают. В данном же случае об этом ничего не было сказано. 

Обращает на себя внимание тот факт, что обвинение по ст. 275 УК РФ было предъявлено Максиму Асрияну не сразу: о ней стало известно только 25 декабря 2023 года, когда дело передали в суд. Возможно, предъявление этой статьи связано с попыткой следствия утяжелить обвинение, предъявленное Асрияну. Мы также не исключаем, что на фигуранта было оказано давление с целью признания в совершении какого-либо действия, подпадающего под эту статью. Кроме этого, Асриян получил наказание 8 лет за два предъявленных ему обвинения, при том, что минимальное наказание только по ст. 275 УК РФ составляет 12 лет. Получение наказания ниже низшего предела также может, на наш взгляд, свидетельствовать о несостоятельности предъявленного Асрияну обвинения.

Исходя из всего вышесказанного, мы не находим реальных и законных причин вменения Асрияну ст. 275 УК РФ. В то же время, мы отмечаем, что не владеем материалами дела в силу закрытости процесса и подписки о неразглашении адвокатов. 

Проведение заседаний в закрытом режиме и запрет на публикацию решений суда

Проведение заседаний в закрытом режиме и запрет на публикацию решений суда, к сожалению, стали негативной тенденцией последнего времени. Эта практика всё шире распространяется на уголовные дела, связанные не только с государственной изменой, но и с обвинениями в терроризме или экстремизме, их оправдании, распространении «фейков» об армии, дискредитации, отказе от участия в боевых действиях и другие.

При этом ст. 123 Конституции РФ гласит: «Разбирательство дел во всех судах открытое. Слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом». Подобный подход полностью согласуется с положениями Европейской конвенции по правам человека. В п. 1 ст. 6 этого документа говорится о праве человека на публичное разбирательство дела независимым и беспристрастным судом. Там же указано, что судебное заседание или его часть могут быть закрыты для публики только когда это «строго необходимо — при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия». 

В своих решения Европейский суд полнее раскрывает этот принцип. Например, в деле «Претто и другие против Италии» указано: «Публичный характер судопроизводства, о котором говорится в п. 1. ст. 6, защищает тяжущихся от тайного отправления правосудия вне контроля со стороны общественности; он служит одним из способов обеспечения доверия к судам, как высшим, так и низшим. Сделав отправление правосудия прозрачным, он содействует достижению целей п. 1 ст. 6, а именно справедливости судебного разбирательства, гарантия которого является одним из основополагающих принципов всякого демократического общества…».

Ст. 241 УПК РФ ограничивает причины, по которым суд может принять решение о проведении закрытого судебного разбирательства. «Закрытое судебное разбирательство допускается на основании определения или постановления суда в случаях, когда: 1) разбирательство уголовного дела в суде может привести к разглашению государственной или иной охраняемой федеральным законом тайны; 2) рассматриваются уголовные дела о преступлениях, совершённых лицами, не достигшими возраста шестнадцати лет; 3) рассмотрение уголовных дел о преступлениях против половой неприкосновенности <…>; 4) этого требуют интересы обеспечения безопасности участников судебного разбирательства».

При этом «в определении или постановлении суда о проведении закрытого разбирательства должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых суд принял данное решение».

Федеральный закон «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в РФ» № 262-ФЗ аналогично содержит исчерпывающий список причин отсутствия публикации решений судов. В п. 5 ст. 15 указано: «Не подлежат размещению в сети «Интернет» тексты судебных актов, вынесенных по делам: 1) затрагивающим безопасность государства; 2) возникающим из семейно-правовых отношений, <…> затрагивающим права и законные интересы несовершеннолетних; 3) о преступлениях против половой неприкосновенности; 4) об ограничении дееспособности гражданина <…>; 5) о принудительной госпитализации гражданина <…>; 6) о внесении исправлений или изменений в запись актов гражданского состояния; 7) об установлении фактов, имеющих юридическое значение…; 8) разрешаемым в порядке ст. 126 ГПК РФ, ст. 123.5 КАС РФ». 

Cтандартная практика последнего времени по механистическому закрытию дел по обвинениям, так или иначе связанным с политическими мотивами преследования, по нашему мнению, не соответствует духу и букве закона, нарушает гарантированный Конституцией РФ и Европейской конвенцией по правам человека принцип открытости и публичности судопроизводства. Такая практика нацелена на отправление правосудия вне контроля со стороны общественности.

На наш взгляд, в деле Максима Арияна нет ни одного из перечисленных в законе оснований для проведения заседаний в закрытом режиме. В деле отсутствует государственная тайна, Асриян является совершеннолетним, преступления о половой неприкосновенности не рассматриваются, информация об угрозах участникам процесса отсутствует.

Иные основания признания политическим заключённым

По словам адвоката, Асриян не участвовал в каких-либо публичных протестах, не выступал публично против военных действий России в Украине. Однако в разговоре с «Новой газетой. Европа» супруга Максима рассказала: «Мы обсуждали новости с самого начала с 24 февраля. Его сильно задела ситуация в Буче. Очень эмоционально переживал. Уже тогда он обсуждал с друзьями вопрос об эмиграции, потому что неизвестно, как бы дальше развивалась ситуация, становилось всё страшнее. Мы в принципе планировали отъезд летом в Грузию. И стало эмоционально тяжелее в целом, общий политический контекст очень давит».

В июле 2022 года, по сведениям петербургского издания, Максим Асриян был в числе 16 добровольцев, давших согласие поехать в Мариуполь для оказания медпомощи гражданскому населению. «У меня там есть друзья, я понимаю, что в нынешних условиях в Мариуполе нет возможности получить элементарную медицинскую помощь. А так как у меня есть навыки, я готов помочь, чем могу. Мне всё равно, с какой стороны будет пациент. Пока я его лечу и оказываю медицинскую помощь — это пациент. Мы же даём клятву. Моя супруга и родители знают о моём решении, переживают, но понимают. Я тоже отдаю себе отчёт, что там идут боевые действия. Я готов выполнять свой профессиональный долг», — приводит издание слова Асрияна. 

Позднее его жена пояснила, что речь тогда шла об оказании помощи именно гражданскому населению, но после того, как стало известно, что скорее всего им придётся работать с российскими военными, он отказался, ссылаясь на то, что не является военным медиком. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Максима Асрияна является политически мотивированным, направленным на устрашение общества в целом, т.е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы было применено к нему в нарушение права на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Максима Асрияна политическим заключённым, требует его освобождения и прекращения уголовного преследования.

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Публикации 

12 октября 2022 года. Новая газета. Европа. План Гиппократа. В Петербурге медику вменили терроризм за несостоявшийся поджог военкомата

12 октября 2022 года. Бумага. Медик из Петербурга хотел поджечь военкомат, но передумал. Теперь ему грозит 11 лет тюрьмы. Вот его история

14 октября 2022 года. Ротонда. Жена петербургского медбрата Максима Асрияна, которого обвиняют в подготовке теракта, рассказала «Ротонде» о том, чем её муж жил до ареста и зачем вернулся в Россию

Дата обновления справки: 15.12.2024 г.